В феврале 2020 года учащиеся школы приняли участие в муниципальном этапе краевого детского экологического конкурса «Зеленая планета». Конкурс проводится в соответствии с планом работы министерства образования, науки и молодежной политики Краснодарского края, государственного бюджетного учреждения дополнительного образования Краснодарского края «Эколого-биологический Центр». Цель проведения конкурса - привлечение общественного внимания к приоритетному национальному проекту «Экология», который является одним из основных направлений государственной политики до 2024 года, посредством массового вовлечения детей и подростков через искусство и науку в проблематику экологического мировоззрения, которое способствует гармоничному развитию личности, сплочению и формированию у подрастающего поколения широкого взгляда на окружающий мир и заботу о нём.                                                                              В связи с тем, что 2020 год – год 75-летия Победы советского народа над немецко-фашистскими захватчиками, все номинации конкурса были посвящены теме Великой Отечественной войны. Учащиеся нашей школы в рамках месячника оборонно-массовой и военно-патриотической работы приняли участие в данном конкурсе в следующих номинациях: «Природа и судьбы людей» в теме «Жизнь во время войны» (эссе «Благодарим за то, что мы войне своё не дарим детство…») - Юзвитская Алина, учащаяся 9 класса;       «Природа и судьбы людей» в теме: «Жизнь во время войны» (Рассказ «Если бы не война…») - Исхакова Алина, учащаяся 9 класса; «Природа и судьбы людей» в теме: «Жизнь во время войны» (стихотворение «Война») – Буденная Аделина, учащаяся 6 класса; «Зеленая планета глазами детей» (рисунок «18 летний…навсегда…) – Юзвитская Алина, учащаяся 9 класса. После подведения итогов муниципального этапа Центром развития образования г. Апшеронска места за выполненные работы распределились следующим образом: Юзвитская Алина (эссе) – 2 место, Исхакова Алина (рассказ) – 1 место, Буденная Аделина (стихотворение) - 2 место, Юзвитская Алина (рисунок) – 1 место. В связи с полученными результатами, работы Исхаковой Алины (рассказ) и Юзвитской Алины (рисунок) будут участвовать в региональном этапе конкурса, результаты которого будут подведены 29 марта 2020 года.                                 Администрация школы поздравляет всех участников конкурса с призовыми местами и благодарит руководителя проекта, отвечающего за подготовку конкурсных работ учащихся, учителя истории МБОУСОШ №28 Заметаеву Елену Александровну, и желает победы на краевом этапе.

Эссе «Благодарим за то, что мы войне своё не дарим детство…»     Юзвитской Алины (9 класс)

«Война – очень страшное слово. Это самое ужасное, что придумало человечество само против себя. Сколько искалеченных судеб и прерванных жизней принесли войны. Великая Отечественная война  стала самой страшной в истории  человечества войной. Она унесла миллионы жизней, десятки разрушенных городов, тысячи сожженных сел и деревень. А сколько нерожденных детей! Они могли бы родиться, если бы не война…

Все мои четыре прадеда воевали. Все вернулись с войны, мужественно пройдя боевой путь, заслужив перед Родиной ордена и медали. Остались ждать и воспитывать детей их жены – мои прабабушки. Станица Самурская была оккупирована, а значит жизнь моих родственников, односельчан на эти долгие шесть месяцев оккупации, висела на волоске от смерти. Война украла у моих прабабушек детство и юность. В эту самую прекрасную пору жизни они жили в постоянном страхе, голодали… 

Немцы пришли в станицу в августе сорок второго. Многих жителей, где они останавливались на постой, выгнали в летние кухни, сараи. Могли прийти и забрать все, что понравилось. Моя прабабушка – Чернорукова Анна Павловна, когда еще была жива, рассказала мне один такой случай. «Это было лето, окна были нараспашку, я со своим младшим братиком играла в комнате, мама что-то делала на кухне. Вдруг мы услышали разговор на немецком. Поняли, что немцы обходят дома, значит, придут и заберут всё. Понимала мама и самое страшное – детей тоже могут забрать. Не растерявшись, она подняла перину на кровати и сказала нам: «Бегом, прыгайте!» А кровать была железная, с железной сеткой, сильно прогнувшейся вниз. Положив на кровать, мама закрыла нас периной так, чтобы не было видно. Мой маленький брат совсем не понимал, что надо лежать тихо и не двигаться. А я лежала, закрывая ему рот рукой, чтобы тот не издал ни единого звука. Лежала и боялась. Немцы взяли всё, что захотели, а нас не заметили. Так мама спасла нас от смерти. И таких случаев в станице было много».

Другую историю я услышала от своей двоюродной прабабушки – Балобановой Надежды Романовны. «Осенью сорок второго прошел по станице слух – девчат юных забирают. Куда и зачем – никто толком не знал. Может быть, на работы в Германию, может быть еще куда… И мы решили спрятаться  - уйти из станицы. Было нас человек семь. Взяли с собой еду, вещи и ушли за станицу, за «сто третий пикет». Сделали незаметный лаз, чтобы трава рядом осталась не примятой. Сидели мы там около недели, пока опасность не миновала и за нами не прислали младших братьев. Когда мы вернулись, столько было счастья! Столько счастья я не испытывала никогда! Так не хотелось умирать, так не хотелось в плен, ведь мы знали, что победа будет за нами!»  

А моему другому прадеду пришлось «отбивать» своего сына почти из плена. Было это вот как. Фашисты собрали из станицы подростков лет пятнадцати, шестнадцати. Их ждал плен…Германия…Забрали, погрузили на поезд и вывезли в станицу Апшеронскую. Там, за колючей проволокой, под пристальной охраной немцев, они и находились. Несколько человек из них были наши – самурчане. Прадед с товарищами пошли пешком в Апшеронку. Нашли своих мальчишек, решили действовать так: одни немцев отвлекают, другие помогают выбраться. Каким-то чудом им действительно удалось отвлечь внимание врагов, да и мальчишки, сыновья, оказались смышлёными. Одним словом, когда все наши ребята оказались за пределами лагеря, все бросились бежать. Бежали так, что в ушах свистело, сердце вот-вот готово было выпрыгнуть из груди… Бежали, не останавливаясь, пока не упали без сил. Заночевали в пути, где-то между станицами Апшеронской и Самурской.

Моих прадедов и прабабушек давно нет. Но благодарность за то, что они, как и миллионы наших соотечественников, отстояли нашу землю, сохранили и вырастили детей, восстановили страну, всегда живет в моем сердце. Это была настоящая борьба за Жизнь! Благодаря ей – мы родились!                                         

                Рассказ «Если бы не война…»                                                                Исхаковой Алины (9 класс)

«Сегодня мне 15 лет, каждое утро я просыпаюсь, иду в школу, не подозревая о том, как прекрасна моя жизнь. Через несколько месяцев я сдаю экзамены, после чего буду учиться дальше. У меня есть планы на жизнь: я хочу поступить в хороший университет, стать учителем математики, заработать на квартиру, машину, я хочу, чтобы люди узнали обо мне. У меня есть цели и амбиции, мне 15, как без этого? У меня есть друзья, с которыми мне хорошо и весело. Думаю, у каждого среднестатистического подростка есть то, что есть у меня. И я не представляю  своей жизни без друзей, школы, моих увлечений. Но что если в один, далеко не прекрасный момент, это всё закончится? У меня и моей героини две идентичные жизни. До определённого момента у неё было всё то же самое, что и у меня. До 22 июня…

21 июня 1941 года.

Сегодня в Киеве весь день светило теплое солнце. Я так рада, что уже расквиталась со всеми экзаменами! Но мысль о том, что нашему классу придется расстаться, горька на вкус. Мы с Людой решили, что пойдем в швейный, чтобы шить так же, как и тетя Надя, которая шила нам платья на выпускной. А он уже завтра. Я еще раз померила платье в красный горох, накинула сверху мамину шаль и тихо, пока никто не видит, достала из шкафа Алёнины туфли, которые ей покупали на свадьбу. Ничего, одену разочек, она и не заметит. Из зеркала на меня смотрела очаровательная выпускница. Поскорее бы завтра…

После прощания со школой, будут танцы, а потом мы пойдем всем классом к Мише. Его родители как раз уезжали на дачу и были не против. Интересно, он пригласит меня танцевать? Завтра же последний вечер, когда он в Киеве. Потом он уезжает к деду в Куйбышев и будет поступать в лётное… Даже если он меня не пригласит (а иначе я его приглашу)завтрашний вечер будет лучшим.

Мама, вернувшись с работы, решила меня подстричь. Мне кажется, что стало намного лучше. Люда тоже так считает. Вечером она пришла ко мне и мы еще немного посплетничали. Заснуть сегодня было сложнее, чем когда –либо. Я всё время витала в мыслях о завтра. Подумать только, девять лет каждый день мы ходили в школу, видели друг друга и общались. Каждый день я видела Мишу, сидела с ним шесть уроков по сорок пять минут и не нашла ни одной минуты, чтобы сказать ему о своих чувствах. Но завтра я точно скажу ему обо всём. Спи…спи…спи…

22 июня 1941 года.

Мама разбудила меня в четыре часа утра. Визжали сирены, машины ревели, люди обезумели. Мама сказала, что нужно срочно собираться. Ничего не понимая, я послушно исполняла всё, что говорила мама. В полусонном состоянии мамам с Алёной довели меня до школы. Там, в подвале было много людей. Мама выискала свободный уголок, где постелила взятое одеяло, и я снова уснула.

Меня разбудила Лида. Людей в подвале стало еще больше, обстановка была гнетущей. Здесь были только женщины и дети лет до двенадцати. Они мирно посапывали на коленях у матерей, которые поглаживали их по голове. Мама о чём-то тихо разговаривала с Алёной. Я подумала о том, как хорошо, что мы живём с Аленой и её мужем, я так рада, что мы все вместе…

- Нам объявили войну – эти слова звонкой пощечиной привели меня в чувство. – Немцы объявили нам войну – глядя мне в глаза, наполняющиеся ужасом, повторила Лида. 

- Как? – только и сорвалось с моих губ. Дед часто рассказывал о том, какой была революция и последующая за ней гражданская война, как гибли люди и как тысячи жизней были сломаны этой войной.

- Сегодня, в четыре  утра. Всех женщин и детей будут эвакуировать.

Я оглянулась. Тут было столько знакомых: одноклассники, соседки, продавщицы из магазина у дома.

- А выпускной?  - самый глупый вопрос из всех вопросов, которые я могла задать. Война – не шутка. Но не могли они напасть хоть на денёчек позже! Идиотская мысль. Но сегодня столько должно было произойти, но не война! Все мальчишки остались там. А Миша?

- Когда нас будут эвакуировать?

- Говорят, ближе к ночи.

- Мы должны остаться, – практически суицидальная мысль пришла мне в голову.

- Ты с ума сошла?! Можешь себе представить, что с нами будет? Мы умрем, родителя с ума сойдут! – вскричала Люда.

- Это ты ничего не понимаешь! Мы нужны стране! Или ты хочешь отсидеться, пока другие жертвуют жизнями? Не этому нас учили!

Мысль действительно была безумной. Но действительно, может ли человек, любящий свою страну, бежать? Меня взбесила «позиция труса» со стороны Люды и я решила найти кого-нибудь другого, кто любит Родину и готов отдать за неё жизнь. Мне было не страшно. У стенки сидели девочки, мои одноклассницы. Не знаю как, но они согласились со мной. Мы решили, что когда стемнеет, мы должны незаметно уйти. Все вместе. Со мной нас было шесть человек.

Уже стемнело. Днём Люда сказала, что идёт с нами, хотя ей и страшно. У меня страха не было, я беспокоилась только за маму и Алёну, утешая себя, что с ними обязательно будет всё хорошо. К счастью, на момент побега, они спали. Мне было так трудно уходить! Я смотрела, как Алёна по-детски лежит у мамы на коленях, а мама, гладив её волосы, тоже заснула. Я хотела уйти тихо, но не удержалась. В голове закрутилась мысль. Сейчас я уйду, а их эвакуируют, бог знает куда. Пройдет время, много времени до момента нашей новой встречи. А вдруг эта последняя? Нет… нет…нет… То, что я ухожу – вынужденная мера, я нужна своей Родине. Я достала клочок бумаги, карандаш, брошенный в спешке в мамину сумку, и быстрым размашистым, не своим, почерком, написала: «Мама! Алёна! Когда вы проснётесь, я буду, не оглядываясь идти навстречу своей судьбе. Я знаю, что вы будете против, но кто, если не я?! Киеву нужны люди, готовые его защищать. Я уверена, что война скоро закончится, и мы обязательно встретимся. Редко говорю вам это, но я очень сильно  люблю вас. Настя». Когда я вкладывала записку в руку спящей мамы, он на секунду открыла глаза и провела мне рукой по щеке: «Детка…». Поперёк горла встал ком. Я быстрым шагом пошла прочь, не оглядываясь. У входа меня уже ждали.

Выбраться оказалось не так просто, как  думала. Выйдя наружу, нас постигло абсолютно понятное ощущение: было поздно, но не в одном окне не горел свет, люди не возвращались домой, не выгуливали собак, влюблённые не сидели на лавочках в парке возле дома. Никто из нас, обыкновенных выпускниц, не видел родной город таким. Мы зашли к Оле, она жила ближе всех к школе. После эвакуации у неё не осталось никого. Мы легли на полу, на диване, на кровати, укрылись всем, что не забрала с собой тётя Вера (Олина мама). А этого было мало. Несмотря на лето, ночь была свежей и прохладной. Мы лежали в одной комнате. Уснуть было невозможно.

- Что с нами будет дальше? – нарушила тишину Ксюша.

- Теперь за нашу жизнь в ответе мы сами… - По неведомой причине я поняла, что девочки следуют за мной и что теперь я несу ответственность за всех нас – мы ушли не для того, чтобы отсидеться. 

- Девочки, главное, - что мы вместе! Я была благодарна девчатам за поддержку. Мы взялись за руки и я уснула.

23 июня 1941года.

         Сложно было долго спать: постоянная тревога не отпускала мозг. Мы спали около шести часов. За весь вчерашний день никто практически ничего не ел и все жутко проголодались. К нашему счастью у Оли оказалось много закрученных салатов и макарон. Но, тем не менее, для ежедневного кормления шестерых девочек, этого было мало. Мы старались экономить и решили, что каждая должна принести что-то из еды из своего опустевшего дома.

         По понедельникам у мамы всегда был выходной, но она всегда вставала пораньше и пекла огромную тарелку блинов. Но сейчас приходилось довольствоваться миской салата из кабачков с морковкой и луком.

Мы прошли по всем, в руках у девочек были банки различных закруток, крупы, макароны, картошка. Оставался последний дом – мой. Я оставила девочек у подъезда и поднялась домой. К счастью Лёши, Алёниного мужа, дома не оказалось. Но если бы он только был здесь… Интересно, он бывает дома? Или они живут в казармах? Я вдруг поняла, что совсем ничего не знаю о войне. Так, слишком долго я стою в коридоре… Теперь всё так, как есть, это был мой выбор. Я откопала муку, масло, соль.

Дома мы набрали воды во все имеющиеся тазики, стаканы, кувшины и даже целую ванну, продукты убрали в кладовую. За обедом нам предстояло решить, как действовать дальше.

- Я предлагаю нам отдохнуть, ведь мы так много сделали! – предложила Люда.

- Чушь собачья, ты что с ума сошла? Потаскали продукты и спать? Полезнее было оставаться в школе! – Оля восприняла Людино предложение в штыки, как и многие из нас.

- Я предлагаю пойти на завод, который в трёх кварталах от нас, ну тот, на котором швейные машины. Мне кажется там есть люди и мы можем им помочь! – предложила Ксюша.

Её предложение было более разумно и все согласились. После обеда мы собрали рюкзаки, теплые вещи, по банке салата на каждую и по литру воды, спички, бумагу, переодели в одежду поудобнее и вышли.

Завод пугал своей пустотой, как и весь город. Мы были потеряны. Мысль о том, что мы сможем помогать на заводе,  до этого момента казалась нам несокрушимой.

- Назад идти нет смысла, мы лишь потеряем время, - Юля говорила спокойно, будто мы сейчас не в полуопустевшем городе. - Пойдемте дальше, что-нибудь будет...

Мы прошли более пяти кварталов и не встретили ни одного человека. Казалось, и не встретим. Спасение были горящие окна в двухэтажном дома, слева от нас: больница!

Теперь мы будем помогать в больнице. Все этому были очень рады. В больнице нас  встретила милая девушка лет двадцати пяти. Она всем нам понравилась, не задавала вопросов, разрешила остаться в больнице и научила, как делать перевязки. Для нас всех отвели небольшую комнату в подвале.

- Нужно сегодня перенести все наши вещи из дома, - предложила Оля.

Уже вечерело. На Киев опускались мягкие вечерние сумерки, но мы собрались и вышли. После того, как мы нашли больницу, напряжение спало. Мы шли по знакомым улицам, и на секундочку появилось ощущение, что ничего не было, ни начала войны, ни побега из школьного подвала… Будто мы – обыкновенные выпускницы, которые выпустились вчера. Мы смеялись, болтали,  а потом взяли и побежали. Нам было так весело и хорошо! До квартиры мы добежали минут за пятнадцать в очень приподнятом настроении.

Сейчас (когда я пишу это уже в больнице) я пытаюсь вновь  уловить это мимолётное чувство беззаботности. Но дома нас ждал удар, откуда не ждали. В Олином доме не осталось ничего. Вся провизия, которую мы оставили, кое-какие лекарства, тёплые пледы, спички…Всё куда-то исчезло. Тазы с водой были перевернуты, пол залит водой.

- Мародеры, - только и сорвалось с моих губ. Дед часто рассказывал о них во времена революции. Эти люди грабили опустевшие магазины, дома. У них не было ничего святого.

Оля рухнула на колени. Не знаю, как, но через секунду она встала, смахнув слёзы. Она всегда была такой: милой, доброй и нежной девочкой. Но после нашего побега она сильно изменилась. Принимая взвешенные решения и поддерживая всех нас, она доказала, что, несмотря на возраст, настоящая женщина может быть разной. Мы все бросились убирать воду с пола тряпками. После получаса, пол остался слегка влажным, будто только что вымытым.

Уже совеем стемнело. Мы устали, но оставаться в квартире, которую сегодня обокрали, было опасно. Не помня себя от усталости, мы дотащились до больницы. Жёсткие матрацы казались мягче домашнего одеяла.

24 июня 1941 года

Мы снова рано встали, проснувшись от постоянного гула, лязга, громких голосов и движения наверху. Маша, девушка, которая приняла нас в больнице, принесла нам  по тарелке каши и дала белые халаты.

Интерес к тому, что мы будем делать через полчаса, был огромен. Мы наспех позавтракали, накинули халаты, но не удержались перед тем, чтобы покрутиться у крохотного зеркала. «Ах, как хороши!» Помню, как выходили из подвала с замиранием сердца: «Сейчас мы будем спасать людей!». Увиденное сильно не соответствовало нашим мечтам. Всюду была спешка, медсёстры в пожелтевших халатах, сновали туда-сюда, больные лежали на лавках, в коридоре, на подоконниках.

- Девочки! – Маша появилась незнамо откуда, - каждой из вас я дам по больному, за которым надо будет ухаживать: каждые три-четыре часа кормить, менять повязки, водить в туалет, если нужно. В остальное время будете стирать халаты, повязки, можете помогать на кухне.

Нам с Людой достались больные в одной палате. Стоило бы порадоваться, но за последнее время моё отношение к ней сильно изменилось. Другие девочки намного больше поддерживали, помогали и были полезны. Но я её  оправдывала: не всем так просто перестроится.

Моим подопечным оказался загорелый мужчина, лет тридцати пяти, у него была приятная внешность. Несмотря на исполосанное шрамами лицо, он располагал к себе. Лидин больной лежал через две койки от моего. У него была слишком «сахарная» наружность. Его, во многом идеальное лицо, не внушало доверия. Они постоянно разговаривали с Лидой, он почти сразу взял её за руку.

Свободного времени в больнице почти нет. Мы постоянно чем-то заняты. Вечером мы с девочками лежали и мечтали все, кроме Лиды. Она никак не могла оторваться от своего Стаса.

25 июня 1941 года.

Утром Лиды всё ещё не было в комнате. Мы все любили её, несмотря на то, что она трусила и волновалась. К счастью, мы встретили её за завтраком в столовой, куда нас привела Маша, которая сегодня кушала с нами.

- Маша, а есть в больнице место, где все-все ваши припасы медицинские хранятся и еда? – Лида почему-то очень настойчиво интересовалась этим.

- Есть, конечно, от вашей комнаты дверь налево. Там – медикаменты, а в соседней двери - провизия. А почему ты спрашиваешь? – у Маши большие голубые глаза, врать в которые было невозможно.

- Я же всегда хотела стать врачом, а  о больнице ничего и не знаю, - сказала Лида.

Странно, раньше я никогда не слышала от неё такого, хотя мы были лучшими подругами.

День снова пролетел незаметно. Я ухаживала за больными, помогала медсёстрам, в столовой. Было нелегко. За день я ни разу не присела. Но зато чувствовала, что делаю то, что должна. У меня, несмотря на тяжёлые времена для страны, было чувство удовлетворённости своей жизнью. Единственное, что выбивало меня – была Лида. Она не делала ничего, кроме как сидела со Стасом, держала его за руку и болтала. За последние два дня она совсем отдалилась от нас, почти не разговаривала. Бывало, кинет косой взгляд, и всё время проводит со Стасом. Но вечером она пришла в комнату в странном состоянии, словно в воду опущенная. Лениво поучаствовала в нашей беседе и отвернулась к стенке.

26 июня 1941 года.

Вчерашняя ночь была ужасной. Не знаю, на кого я злюсь больше: на Люду или на себя. Я постараюсь описать здесь то, что происходило. Ночью я проснулась от странного шороха. Кто-то из девочек вышел из комнаты. Лида…Мы часто выходили по ночам, так как туалета там, где мы спали, не было. Что-то внутри заставило меня проснуться. Где-то за стеной послышалось бульканье. Как будто что-то лилось секунд тридцать. Показалось? Я немного полежала, а Лиды всё еще не было. Потом снова послышались далёкие всхлипы и тихий шёпот, похожий на молитву. Какой же я была дурой, Что не обратила на это особого внимания! А через пять минут раздался вой сирены. Все девочки подскочили, и наспех одевшись, кинулись к выходу.

На улице столпилась куча испуганных людей. Люда…Где она? Я взглядом пробежала по толпе. Вот её Стас стоит и лыбится во всё лицо, а её нет! Через толпу я кинулась в здание, в подвал. Там, из-под двери, где находился склад с медикаментами, выползали языки пламени. Стало ужасно дымно и я бросилась открывать дверь.

- Сюда, сюда! -  Услышав шаги на лестнице, закричала я.  – Здесь пожар!

За открытой дверью меня ожидал ужас: Люда лежала на полу без чувств, на ней пылала одежда, пылало всё вокруг. Рядом стояла пустая бутылка бензина и лежали спички. Меня неожиданно толкнули в спину.

- Гори! Как сгорела твоя глупая подружка! Как сгорит эта ничтожная страна!

Я обернулась. Это был Стас. В моей голове почему-то мгновенно сложился пазл –запудрил Люде мозги, уговорил сжечь склад. Фашист! Во мне закипела обида и ненависть. Я схватила его за ворот рубашки и, с непонятно откуда взявшейся силой, швырнула его в огонь. Захлопнула дверь, прижала её плечом. Возможно, он потерял сознание сразу – в комнате было невероятное количество дыма.. 

Мои щёки обожгли слёзы. Я не знала, как мне теперь относится в Люде… Но что бы она не сделала, мы же подруги! Мы через столько прошли вместе! В подвал спустились пожарные. Меня вынесли оттуда.

За весь день ничего почти не произошло. Меня положили в кровать, я весь день спала. Но когда проснулась, в голову снова начали лезть мысли, от которых хотелось убежать. И я убежала. Вышла на улицу и вдохнула чистый воздух. Вдох. Выдох.

27 июня 1941 года.

День почти вернул меня в строй. Заботы и дела, которые уже стали повседневными, были приятны.

28 июня 1941 года.

Сегодняшний день напомнил мне 22 июня. Меня вновь разбудили очень рано.

- Миша! Миша здесь! – Нона будила меня, слегка потрясывая за плечи.

Но когда я всё поняла, сон, будто рукой сняло. Я быстро натянула кофту. Поднимаясь по лестнице, я думала об одном: с ним всё хорошо?

         Он лежал на койке и тяжело дышал ртом.

- Миша! – я не выдержала и кинулась в его объятья.

- Настя…

Я не знаю, должно быть, другим было неловко, но мы не могли оторваться друг от друга.

- Я рад, что мы увиделись! Я хотел тебе что-то сказать…

- Нет. Я первая…Я хотела тебе сказать, что…

- Я люблю тебя, Настя! С первого класса…

Есть моменты, которые хочется остановить, отдышаться и «включить» снова. Я хотела, чтобы этот момент был вечным. Чтобы никого рядом не было, а и мы были вдвоём.

- И я…

         Всю ночь мы не спали, сидели, болтали. Эти часы были лучшими в моей жизни! Я жалею лишь об одном, что раньше ничего ему не сказала. Утром я больше не смогла бороться со сном. Закрыла глаза и положила ему голову на колени. Мне сложно писать об этом…Но когда я проснулась, его уже не было… Я лежала на медленно остывающем теле…»

 

        Стихотворение «Война» Буденной Аделины (6 класс)

«Война! Как много в этом слове боли!

Как много в этом слове слез!

Пролитых над надгробием солдат,

Невинных жизней, умерших в неволе,

И писем, не нашедших адресат…

 

Как много в этом слове страха

В глазах печальных жён и материей,

Рыдающих в кровавую рубаху,

Убитых и мужей, и сыновей…

 

Четыре года, четыре страшных года

Тянулась эта вечная война.

Спасибо героизму, мужеству народа

Спасибо, что пришла победная весна!»

 

                   Рисунок «18 летний… навсегда…»                                                           Юзвитской Алины (9 класс)